Сеть для миродержцев - Страница 34

- Вот так прямо. Боишься?

Я встал и ничком упал в костер. Лицом вперед, чтобы не задумываться. Пламя охватило меня мгновенно, и я опоздал удивиться: боли не было. Ни боли, ни страха, ни ожидаемого, того, что иногда снится по ночам, заставляя вскакивать с криком. Ласка жидкого изумруда, запах хвои и "орлиного" алоэ, мириады пальцев заботливо бегают по телу, подушечками разглаживая морщины на коже, забираясь в самые потаенные ложбины, - и тело становится гладким-гладким, как отполированный клинок, еще ни разу не побывавший в горниле сражения. Струны поют об эфире между мирами, о небесных путях сиддхов, и рокот барабанов сливается с бряцанием цимбал, когда огонь впитывает тебя в себя, а ты сворачиваешься в его сердцевине комочком, семенем, зародышем…

…Очнулся я в Вайкунтхе. Тупо глядя на самшитовую табличку с надписью:

"Приют Вещих Мудрецов". Тогда еще - просто Вещих.

Не спится. Не спалось.

И спаться, по всему видать, не будет.

Зачем я вспомнил все это? Чтобы лишний раз усомниться в реальности собственного существования? Глупо… очень глупо. Или нет, скорее всего я нарочно забиваю голову всякой ерундой, чтобы не думать о том, что видел полчаса… уже час назад.

Боишься, Жаворонок?

Вспомни еще раз: ничего особо страшного или даже просто страшного не произошло. Просто ты вышел в коридор, маясь от бессонницы, спустился по лестнице и некоторое время стоял, держась за перила и глядя в ночь. В двадцати посохах от тебя стонала невидимая апсара, и промежутки между ритмичными стонами-вздохами заполнялись глухим порыкиванием. Ракшасы-охранники, когда им приспичит, редко успевали уводить райских красавиц в укромные места, довольствуясь малым: кустарник или даже того менее - тень от дерева.

Им хватало, они у нас простые.

А апсарам нравилось.

Я ухмыльнулся, вспоминая, как на первых порах мучился рукоблудием, добывая семя для зачатия Дроны. Хвала Вишну, увидел (ох и стыдно было!), посочувствовал, прислал апсарочку… Дальше все пошло как по маслу. По топленому. С пеночкой-корочкой. С… Ладно, хватит. А то пойду, присоединюсь к ракшасу-гулене!

Ноги сами понесли меня к детским покоям. Ноги умнее головы: вот погляжу на сына и пойду спать. Губы растягивались в улыбку: вспоминался вчерашний рассказ Шарадвана. У богатыря-мудреца на волосатом предплечье обнаружились два здоровенных синячищи, и он поначалу отмалчивался, не говоря, где их заработал. Наконец раскололся - это когда я предположил, что Десятиглавец согласился-таки сойтись с Шарадваном на кулачках!

- Детишки приласкали, - буркнул Шарадван со вздохом и пояснил, что позавчера сунулся разнимать своего Крипу и моего Дрону. В результате чего заработал два пинка, а синяки - это результат.

- Да тебя ж дубиной лупить - только дубину портить! - искренне изумился я.

- Так то ж дубиной… - вздохнул Шарадван-притворщик.

По его физиономии, заросшей бородой до самых хитрых в мире глазок, было видно: брахман-воин, завистник Рамы-с-Топором, счастлив.

Безоглядно.

…У входа в детские покои меня словно что-то остановило. Дверь оставалась приоткрыта - в раю змеи не заползут и хорьки не влезут, молоденькая нянька выскочила наружу и растворилась во мраке.

Да что ж она, детишек одних оставила?

Хорошо, что я не сунулся вепрем в детскую, не влетел сломя голову! Подошел ближе, прислушался: поют. Вернее, поет. Кто - неясно. А голос тихий такой, бархатный, течет-стелится, слов не разобрать, хотя и без слов понятно - колыбельная.

Другая нянька?

Так голос вроде мужской…

Через секунду меня чуть паралич не разбил. Потому что я подшагнул еще ближе. И узрел, как по детской расхаживает Опекун Мира собственной персоной, нося на руках моего Дрону, и нежно укачивает ребенка. Дрона мирно посапывал, нежась в ласковых. объятиях, Вишну счастливо мурлыкал ему на сон грядущий…

Нет, я не вошел, раздумав нарушать идиллию. И даже не выдал своего присутствия.

Я стоял и слушал колыбельную, которую бог пел моему сыну.

Единственная членораздельная фраза повторялась рефреном через каждые две-три строфы.

Я напрягся - и разобрал слова.

"Люби меня больше всех!" - вот что повторял Вишну-Даритель маленькому Брахману-из-Ларца.

Сперва я чуть было не расхохотался. Умора! Светоч Троицы уговаривает малыша любить его больше всех. Но смех почему-то застрял в глотке. Комом. Шершавым комом, от которого впору закашляться, а не рассмеяться. Ну не мог, не мог Вишну-Опекун талдычить такую глупость ребенку-несмышленышу только для того, чтобы добиться его любви!

Чушь!

Бред!

Куча людей на земле и без колыбельных обожают Опекуна Мира, надеются на его помощь или милость… Да подожди ж ты, божество-небожитель, дай Дроне вырасти, осыпь подарками и благодеяниями - никаких колыбельных не понадобится!

Возлюбит пуще отца родного!

Вишну мало походил на глупца. И в наивности его Упрекнуть было трудно. Тогда зачем? Разум подсказывал мне: я стал свидетелем того, чего не должен был видеть! И эта фраза - "Люби меня больше всех!" -пожалуй, имеет совсем другое значение, чем кажется на первый взгляд.Бог носил моего сына на руках, мурлыча странную песнь, а я отступил во мрак и затаил дыхание. Вскоре Опекун Мира вышел из детской. И вид у него был, как у ящерицы-агамы, когда та поймает особо жирную муху.

- Надо будет вызвать Вьясу, - сам себе бросил Вишну. - Во-первых, пусть знает, что "Песнь Господа" великолепно подходит в качестве колыбельной. А во-вторых, надо доработать: малыш поначалу плакал… или животик болел?